Анджела Георгиу

Сердце Анджелы

Оперная дива на сцене и хулиганка в жизни, Анджела Георгиу накануне московского концерта рассказала о том, что такое жить и петь не по лжи

Из всех английских традиций мне нравится файф-о-клок — я в это время пью шампанское», — на крещендо хохота Анджелы Георгиу наверняка оглядываются степенные посетители модного бутика в скромно-обаятельно-буржуазном районе Лондона, где она живет. Главная дива современной оперы игристо формулирует, поет и живет. Сейчас, к примеру, она упорно настаивает, чтобы я не упоминал ни название района, где стоит ее дом, ни марку ее платья.

— Напишите, что оно длинное и красивое. Марка этого платья — «мое»! — на ее румынском английском это звучит почти так же устрашающе, как на советском английском ультиматум посла американскому президенту в кубриковском «Докторе Стрейнджлаве». — Я могу назвать марку, но если мне за это заплатят. Почему я должна рекламировать ее бесплатно?!

Пауза, и после бури наступает затишье:

— В Румынии есть потрясающий дизайнер Кэтэ-лин Ботезату, шьет мне платья, я всегда иду к нему, когда бываю дома. А в Лондоне хожу в бутики Vivienne Westwood.

Лондон сорокавосьмилетняя Георгиу домом не считает, хотя живет здесь и выступает в Ковент-Гардене уже четверть века. «Я никогда не уезжала из Румынии», — чеканит певица версию для печати. На оперных подмостках Западной Европы в конце 1980-х уроженка города Аджуд, различимого под лупой у румынско-молдавской границы, появилась через год после падения режима Николае Чаушеску. Сладкоголосая птица свободы принесла с собой пассионарность, почти забытую в эпоху после Марии Каллас (в дискографии Георгиу есть и альбом с названием «Приношение Каллас», и запись хабанеры из «Кармен», в которой благодаря чудесам эры цифровых технологий Каллас и Георгиу поют дуэтом, и два диска с честным в ее случае названием «Дива»). До ее пришествия оперный мир стараниями вокальной машины Пласидо Доминго, кротчайшей Монтсеррат Кабалье и звукозаписывающих компаний — с миллионными контрактами и с обязательствами под стать — казался похожим на этот самый тишайший район Лондона, в котором мы сейчас находимся: на файф-о-клок здешние обитатели пьют «Эрл Грей».

Перелетев через железный занавес, Георгиу перешла границу и в карьере. За два десятилетия не привыкшая лезть в карман за словом певица перессорилась с таким количеством дирижеров, режиссеров, интендантов, которого хватило бы, чтобы загубить карьеру целой труппы. Георгиу это не помешало петь на главных сценах мира. Жгучая красавица-брюнетка с голосом душистым, сложным и необузданным, как десертное румынское котнари из ее родных краев, идеально подошла и для страстей обреченных героинь вроде пуччиниев-ской Мими или вердиевской Виолетты Валери, и для кротости Джульетты Шарля Гуно. В какой-то момент «Таймс» озаглавила свою критическую статью о Георгиу просто: «С таким голосом ей позволительно быть ночным кошмаром».

Критикам, которые укоряли ее за атомный характер, и поклонникам, которые грустили, что при таком голосе и внешности она могла бы стать новой Каллас, если бы вела себя не как Каллас, Георгиу отвечала: «Я выросла в стране, где невозможно было иметь собственное мнение. А у меня оно есть, и я его выражаю».

— Если у меня есть что сказать, я это говорю, — комментирует сейчас певица. — И никто и ничто не сможет меня остановить.

Секундная пауза, Анджела продолжает со смехом:

— Я тот еще персонаж, да?

Одним словом, она с полным правом может себе позволить бокал брюта: планов на день никаких, даже макияж и укладку звезда доверила делать дочери (после гибели своей младшей сестры, тоже оперной певицы Елены Дан, Анджела удочерила племянницу Иоанну). Двадцатитрехлетняя Иоанна помогает Анджеле и в шопинге как портниха. А вчера на полдник был жасминовый чай, на ужин — лишь легкий салат: вечером Георгиу выступала в возобновленной в Ковент-Гардене «Ласточке» Пуччини, своей коронной партии.

«Ласточка» могла бы стать началом конца Георгиу, как стала другая пуччиниевская партия в карьере Каллас: на концерте в Токио в 1974 году эталонная Лауретта 1950-х спела свою двухминутную О Mio Babbino Саго из «Джанни Скикки» так, что всем стало мучительно больно за годы, прожитые певицей в жанре дивы (позже этот эпизод сделал краеугольным камнем своего фильма «Каллас навсегда» Франко Дзеффирелли). Но в случае Георгиу утренние сайты захлебнулись в восторгах: «Возраст и опыт пошли на пользу. Голос, конечно, не так юн, как двадцать лет назад (тогда Георгиу очаровала Лондон своей «Ласточкой» в первый раз), зато ее Магда никогда не была настолько победительно юной! А как Георгиу идет бель-эпок!»

Для Георгиу все это новость: она рецензий на себя не читает.

— За двадцать лет ни одной не видела, — бравирует дива. — Может, ругают, а может, хвалят — все равно. Я люблю смотреть фотографии. Как я выглядела — единственное, что меня интересует после спектакля. Вы говорите, они пишут «юна как девочка»? Да, я такая и есть.

В конце 1980-х на пару с Хворостовским, тоже нынешним лондонцем, она ввела в оперную табель о рангах новый тип певцов — которых приятно не только слышать, но и видеть. В 2006 году один мужской журнал даже поместил ее, оперную примадонну, в сотню самых сексуальных женщин планеты. Интересуюсь, каково это — разрушать стереотипы не только по поводу коммунистических певцов, но и по поводу женщин-примадонн. К дивам всегда было не привыкать, а вот лицезреть у рампы бездонные декольте, кутюрные наряды, увесистые бриллианты и модельные размеры станет нормой лишь через десятилетие, в эпоху Анны Не-требко. Кстати, знакома ли оперный секс-символ-первопроходец с секс-символом нынешним? Георгиу в январе споет свою «Тоску» в Венской опере, вотчине русской певицы. Поздороваются ли, случись им столкнуться за кулисами? Мария Каллас, к примеру, современницу-соперницу Ренату Тебальди на дух не переносила.

— Ну уж и точно будем говорить не о том, что мы секс-символы! — заходится Анджела смехом. — Мы с Анной дружим. Когда встречаемся, обсуждаем то, что обсуждают все прочие женщины. Анна мне нравится, я слежу за ее успехами с самого начала, хожу на ее концерты и считаю, что она очень талантлива. К счастью, бог дал нам красивые фигуры, и мы интересны нынешнему поколению меломанов, которые слушают еще и глазами.

Замечаю, что Каллас с Тебальди, красавицам-дивам, повезло куда меньше, чем ей, живущей в эпоху HD-трансляций монтажных хабанер.

— Да, это правда. Я очень счастливая, — соглашается Анджела. — Пение, певцы, голос должны оставаться в записи. Правда, я против того, чтобы оперных певцов воспринимали в качестве секс-символов. Монтсеррат Кабалье, Лучано Паваротти — великие певцы и останутся такими в любую эпоху, какими бы ни были каноны телесной красоты. Тело — ничто, мода на него пройдет. Голос — вот что в опере важно.

Свой собственный голос она никак специально не пестует. У Георгиу нет ни концертмейстера-репетитора, ни вокальных наставников.

— Все, что вы слышите, — это я. Все мои ошибки — это мои ошибки. Мне даже нравится их совершать именно потому, что мои ошибки — это я. Я все поняла про себя и про свою профессию в семнадцать лет. Вы знаете, что я в семнадцать пела в «Травиате»?

— Зачем? — спрашиваю я. — Может, не стоило? Тогда бы сейчас про вас не писали, что голос уже не тот.

— Я всю жизнь отдала своей профессии, — отвечает Георгиу. — У меня нет дома, нормальной жизни. Обычные люди после работы возвращаются домой, на свои кухни. А я срочно пакую чемоданы, чтобы улететь в новый город. Двадцать лет я на вершине. Молодые люди теперь хотят быть как я.

А дальше что? Это Пласидо Доминго может петь десятилетиями, женщин — оперных долгожительниц наперечет.

— Да я не думаю об этом, неужели вам еще не ясно?! — в голосе певицы появляется драматичная хрипотца — и за венскую «Тоску» можно быть спокойным.

— Ну вы как-то сказали, что идеальная жизнь для вас — когда у вас будет лошадь или собака...

— Я завела себе йоркширского терьера, да.

Страница ее жизни действительно перевернута.

Этим летом Георгиу рассталась с французом итальянского происхождения Роберто Аланьей, за которого в 1996 году вышла замуж и с которым блистала в своих лучших партиях на лучших сценах мира. За союз с главным тенором мира наших дней на сцене и в жизни Анджелу прозвали Викторией Бекхэм оперы, хотя чаще за накал страстей их отношения сравнивали с браком Элизабет Тейлор и Ричарда Бартона, а особо искушенные ценители опять вспоминали Каллас: у американской примадонны тоже был бурный роман с ведущим певцом ее эпохи, итальянским тенором Джузеппе ди Стефано. Четыре года назад Георгиу-Аланья заявили о разводе, потом воссоединились, выступали вместе, а теперь окончательно разошлись. Недавно папарацци засвидетельствовали: новая пассия душки-тенора, полячка, как две капли воды похожа на румынскую примадонну.

— Я никогда не лгу журналистам, — закипает Анджела. — А об этом периоде своей жизни не хочу вспоминать.

В этом месяце Георгиу ждут в Москве. Она должна дать сольный концерт в Кремлевском дворце. Даст ли, возможно, узнаем только в день концерта. Этим летом певица уже собиралась выступить в российской столице в проекте «Королевы оперы», но в означенный на афишах день Музыкальному театру имени Станиславского пришлось принимать проданные билеты обратно.

— Это была черная полоса в моей жизни, еще одна, — отрезает Георгиу. — Я же говорю: я совершаю ошибки.

Ну теперь-то, после панегириков держателей абонементов Ковент-Гардена, появления терьера и избавления от мужа-тирана, диве, может быть, пора угомониться? Для начала, если не дать долгожданный концерт в Москве, то хотя бы сократить райдер, о котором ходят легенды.

— Не помню, что именно в нем, спросите моих ассистентов, — бросает Анджела. — Но там точно есть пункт о том, что в моем номере в отеле непременно должны быть открывающиеся полностью окна. Я не хочу пользоваться кондиционером. Я хочу свежего воздуха, хочу иметь возможность дышать,